Неточные совпадения
Владелец этой
усадьбы (называлась она, как и следует, «Отрадой») был выродившийся и совсем расслабленный представитель старинного барского рода, который по зимам жил в Москве, а на лето приезжал в
усадьбу, но с соседями не якшался (таково уж исконное свойство пошехонского дворянства, что бедный дворянин от богатого никогда ничего не видит, кроме пренебрежения и притеснения).
Вообще
усадьба была заброшена, и все показывало, что
владельцы наезжали туда лишь на короткое время. Не было ни прислуги, ни дворовых людей, ни птицы, ни скота. С приездом матушки отворялось крыльцо, комнаты кой-как выметались; а как только она садилась в экипаж, в обратный путь, крыльцо опять на ее глазах запиралось на ключ. Случалось даже, в особенности зимой, что матушка и совсем не заглядывала в дом, а останавливалась в конторе, так как вообще была неприхотлива.
[Я не говорю о немногих
владельцах более или менее значительных оброчных имений, которые имели
усадьбы в других губерниях, а в нашей стороне даже наездом не показывались.]
В этом громадном владении и образовался Хитров рынок, названный так в честь
владельца этой дикой
усадьбы.
Говорили, будто
владельцу этой
усадьбы не давали спать покойники, чуть не ежедневно провозимые на польское и лютеранское кладбища; в защиту от них он и воздвиг «фигуру».
В то время я с особенным удовольствием езжал в Березники (
владелец их приходился мне двоюродным дядей), верстах в двенадцати от Чемезова, в Березники, где была прекрасная барская
усадьба, в которой царствовало безграничное гостеприимство.
— Дома? — спросил я, вылезая из кибитки у подъезда серенького деревянного домика, в котором обитал мой добрый приятель, Владимир Константиныч Буеракин,
владелец села Заовражья, живописно раскинувшегося в полуверсте от господской
усадьбы.
Доход получается без хлопот, издержки по управлению незначительны. Живет себе
владелец припеваючи в столице или за границей, и много-много, ежели на месяц, на два, заглянет летом с семьей в
усадьбу, чтоб убедиться, все ли на своем месте, не кривит ли душой управляющий и в порядке ли сад.
[Официальное название
усадьбы — «Золотое дно»; «Проплеванною» же она называлась в просторечии, потому что во времена оны прежний
владелец проиграл ее моему дедушке в плевки.
Положение было трагическое. К счастью, я вспомнил, что верстах в тридцати от Корчевы стоит
усадьба Проплеванная, к которой я как будто имею некоторое касательство. Дремлет теперь Проплеванная, забытая, сброшенная, заглохшая, дремлет и не подозревает, что
владелец ее в эту минуту сидит в Корчеве, былины собирает, подблюдные песни слушает…
Старуха барыня — не кто иная, как Арина Петровна Головлева; умирающий
владелец дубровинской
усадьбы — ее сын, Павел Владимирыч; наконец, две девушки, Аннинька и Любинька, — дочери покойной Анны Владимировны Улановой, той самой, которой некогда Арина Петровна «выбросила кусок».
В ближайшей ко мне старинной княжеской
усадьбе с вековыми лесами, со знаменитыми оранжереями и с прекрасно устроенным господским домом в течение двух лет переменилось два
владельца, из коих один — еврей.
Если жилые помещичьи
усадьбы александровского времени, за некоторыми исключениями, принадлежали к известному типу, о котором я говорил по поводу Новоселок, то заезжие избы в имениях, где
владельцы не проживали, носили, в свою очередь, один и тот же характер исправной крестьянской избы.
Вальдшнепы попадались довольно часто; но я не обращал на них особенного внимания; я знал, что роща доходила почти до самой
усадьбы Харлова, до самого плетня его сада, и пробирался в ту сторону, хоть и не мог себе представить, как я в самую
усадьбу проникну, и даже сомневался в том, следовало ли мне стараться проникнуть туда, так как матушка моя гневалась на новых
владельцев.
Ему, верно, случалось проезжать целые уезды, не набредя ни на одно жилое барское поместье, хотя часто ему метался в глаза господский дом, но — увы! — верно, с заколоченными окнами и с красным двором, глухо заросшим крапивою; но никак нельзя было этого сказать про упомянутую волость:
усадьбы ее были и в настоящее время преисполнены помещиками; немногие из них заключали по одному
владельцу, но в большей части проживали целые семейства.
Последний с приобретением покупкою
усадьбы, делается соучаствующим
владельцем дачи, только что размежеванной особняком из чересполосности.
Глаза утомились глядеть в бинокль. Теркин положил его в футляр и еще постоял у того же пролета колокольни. За рекой парк манил его к себе, даже в теперешнем запущенном виде… Судьба и тут работала на него. Выходит так, что
владелец сам желает продать свою
усадьбу. Значит, „приспичило“. История известная… Дворяне-помещики и в этом лесном углу спустят скупщикам свои родовые дачи,
усадьбы забросят… Не одна неумелость губит их, а „распуста“.
— Позвольте, Василий Иваныч, доложить вам, перебил Первач, — что и в даче Низовьева есть целое урочище, по которому сам
владелец еще не имеет вполне ясного представления о ценности этого участка. Он ждет окончательной оценки от меня… Я уже не говорю о лесе Ивана Захарыча и
усадьбе с парком, если бы вы пожелали приобрести их… Без моего мнения это дело не может состояться.
Давно ли он, как начальник губернии, должен был давать сведения о помещике такого-то уезда,
владельце такого-то имения, проживавшем в своей
усадьбе под надзором?.. Ему вспомнилось обычное полушутливое выражение правителя канцелярии, называющего этот отдел сведений, отбираемых от уездного начальства,"кондуит".